[МУЗЫКА]
[МУЗЫКА] Христианская Европа
вся оказалась под большим влиянием мусульманского искусства через Испанию.
Испания была мусульманской много столетий.
И затем там продолжали жить мусульмане и потомки мусульман
и множество элементов художественного языка Южной Европы и
Испании восприняты из мусульманского искусства.
Тут очень много можно увидеть параллелей, но есть одна замечательная история того,
как эстафета на протяжении веков,
не будем даже даты расставлять, прошла от Китая до Испании.
Китайский фарфор, конечно, всех поражал.
Все во всем мире хотели постигнуть тайну китайского фарфора и делать что-то такое.
Но те, кто не могли сделать фарфор такой же точно, как китайский, изобретали фаянс,
который был похож, и вот у нас есть целая серия фаянсовых таких блюд,
которые делали в Средней Азии, это называют не Шапурским,
это из Средней Азии, блюда, которые подражают китайской керамике,
поливной китайской керамике, такой с блеском, и где есть надписи.
Причем на этой керамике, которая уже делалась в IX–X веках, арабские надписи
часто не религиозны, а такие мудрые изречения.
Они даже содержание повторяют и подражают тому, что делалось в Китае,
где тоже мудрые изречения помещались на керамику, на фарфор.
Дальше в Иране начинают делать самого разного вида
керамику, где покрывают глазурью сосуд глиняный, обжигают,
получается такой замечательный блеск, блеск, который становится таким
металлическим, такая металлического блеска керамика делается в Иране.
Потом это умение приходит в фатимидский Египет в XI–XII веках.
Потом оно приходит, видоизменяясь, в мусульманскую Испанию,
а из мусульманской Испании переходит в Европу, и вот то,
что мы называем «майолика», рожденное на острове Майорка в Испании, то,
чем славились итальянские мастера, это вот результат этой долгой
дороги от Китая до Южной Европы, где речь идет просто не о заимствованиях,
а о развитии элементов художественного языка и развитии художественных техник.
Мусульманский мир был пронизан торговыми путями, и вот эти все связи шли очень
активно, и люди много видели из того,
что делают другие, и привозили все и туда и сюда.
Кстати, вот одним из блестящих образцов этого
развития керамики является один из шедевров нашей Эрмитажной коллекции,
ваза Фортуни, это ваза испанская,
мавританско-испанская XIV века, сделанная в Малаге.
Это такая люстровая керамика, большая ваза, люстровая керамика — это та
керамика, которая дает такой металлический блеск, там разные металлические соли.
Безумной красоты, это из типа ваз, которые употреблялись в Альгамбре,
в Гранаде, в великом городе мусульманской Испании.
Там очень красивые надписи, как раз такие благопожелательно-оберегающие знаки
оберегов, и все вместе такой блестящий образец декоративного искусства.
Как раз вот по поводу нее даже все время были споры, в общем, я думаю они уже
кончились, это, конечно, еще мусульманское время, но и мусульманские мастера,
но все время был вопрос, а не делали это европейские, уже христианские мастера,
потому что тут же рядом у нас выставляется большое количество керамики,
сделанной уже европейскими мастерами, уже с крестами так точно совершенно
христианскими в подражание или в развитие этих традиций.
Традиций было много, и у всех этих традиций есть одна важная вещь.
Что, собственно, изображают?
Они ничего не изображают.
А что, собственно, изображает мусульманское искусство?
Изображает она одну вещь, и все эти разные направления, течения,
они изображает одну вещь, они изображают рай.
Это все отражение того рая,
который обещан мусульманину за его хорошее поведение.
И в этом есть некое принципиальное отличие и повод для разговора,
сравнивая мусульманское искусство и христианское.
По существу, если мы отодвинем в сторону...
Может быть, самое главное в искусстве — доставлять удовольствие,
но всегда за этим есть некий смысл, особенно в средние века.
Искусство, даже доставляя удовольствие, должно было учить.
И мусульманское, и христианское искусства должны были учить вере в единого Бога
и проповеди того, что человек должен себя хорошо вести.
Но в христианском мире и в мусульманском была некая разница того,
каким образом это делали, потому что в христианском искусстве
объяснялось, что человек должен хорошо себя вести.
Если нет, то Страшный суд, ад, страшные мучения.
В церквях громадные стены расписанные, изображающие Страшный суд.
И всегда сам рассказ в церкви о страданиях Христа — это тоже вот рассказ о страдании.
Страдание, образ страдания, образ сострадания — это то,
что должно было заставить человека, рядом с другими вещами, верить,
вести себя хорошо, вести себя так, как положено вести себя верующему человеку.
В мусульманском мире правила-то поведения примерно все такие же: будь благочестивым,
верь в единого Бога, будь добр к ближнему своему, там,
не обманывай никого и так далее.
Так вот там как бы идея об искусстве давалась так,
что ты должен вести себя хорошо, если ты ведешь себя хорошо, то ты попадешь в рай.
То есть человека заманивают и воспитывают не кнутом, а конфетой.
Вот это особый подход.
Надо сказать, что этот подход потом отразился, он вообще существует,
это разница в этом содержании, воспитательном содержании искусства,
она есть, и оно потом пришло в европейское искусство уже ХХ века.
У нас есть два величайших художника, один — это Пикассо, а второй — это Матисс.
Так вот Матисс, у него есть серия картин, которая называется «Радость жизни»,
Матисс был вообще под влиянием мусульманского искусства,
и вот его главное содержание — рассказ о радости жизни.
В то время как Пикассо — воспитанник традиции сильной,
традиции испанской религиозного искусства, у него все в общем исповорочено,
наворочено, разворочено, у него это страдание человека, которое и есть главное
содержание его вещей, поэтому у него главная картина — «Герника»,
а у Матисса главная картина — это «Танец и музыка».
Есть еще одна особенность мусульманского искусства, вообще мусульманской культуры,
которая была воспринята искусством Возрождения европейским.
На самом деле, и то, и другое искусство средневековое,
они были очень религиозны, там аскетизм, здесь и аскетизм тоже есть,
но искусство рассказывает о рае, но вот такое духовное.
Духовность была очень сильная и в средневековой Европе,
и в средневековом мусульманском мире, но в мусульманском
мире еще были еще такие особенности в целом культуры и важные для искусства,
которые потом были восприняты эпохой Возрождения.
Две вещи: мусульманская культура очень как бы так математично-практична.
Мусульманская культура родила взрыв математики,
развив традиции Индии, развив античные традиции, ну достаточно сказать, что слово
«алгоритм» имеет арабское происхождение, «алгебра», и так далее и тому подобное.
А кроме того, эта культура очень такая при этом прагматичная: длинные дороги,
торговля, торговцы, которые тщательно считают свои доходы,
которые изобрели вексели, которые можно там по бумажечке,
написанной в Китае, получить деньги в Испании.
Очень такое внимательное изучение астрономии,
потому что надо было путешествовать.
В культуре очень много такого точного.
И, кстати говоря, это тоже отразилось и в искусстве.
Значительная часть искусства, особенно вот как бы изобразительного, связана с наукой.
Изображать что-то, связанное с религией нельзя, но то, что связано с наукой,
изображать можно, поэтому мы имеем книги по астрономии с замечательными картинками,
изображающими созвездия.
Какие-то эти созвездия — это и люди, и животные, и мужчины, и женщины,
все очень красиво и тщательно вырисовано.
Мы имеем целые научные книги, посвященные географии и зоологии,
книги, рассказывающие о чудесах творения разных животных фантастических и реальных.
Это тоже прекрасные совершенно миниатюры очень высокого класса.
Особой любовью в мусульманском мире средневековом, классическом,
мы говорим о классическом искусстве, начиная от VII века, кончая, там, XV, XVI,
XVII, была любовь к разным механическим автоматам, вот вроде наших часов «Павлин»,
вот всякие автоматы, где падающая вода двигала фигурки,
фигурки двигали другие фигурки, там что-то щелкало, ударяло, прыгало, скакало.
И вот эти автоматы они были популярны,
их привозили и дарили европейским дворам, там есть рассказы такие.
Эти автоматы тоже очень красочно изображались в книгах,
в миниатюрах, изящные фигуры, и, в общем, это творчество...
У людей, понятно, есть желание творить, особенно изображать,
оно есть и особо было присуще восточной части мусульманского мира, в Иранской,
потому что в Иране давняя традиция изобразительности, а в другой части,
семитской, в Аравии, в Египте, в Ираке, там более традиция строгая,
они как-то могли удерживаться, не рисовать, и могли рисовать только дерево.
Иранцы развили целую школу миниатюры, где можно было изображать.
Вот можно было изображать всякие научные вещи, можно было изображать автоматы,
ну а дальше уже постепенно начинали изображать и все другое,
что важно и могло употребляться в
другой части жизни.