[МУЗЫКА] [МУЗЫКА] [МУЗЫКА] [МУЗЫКА] [МУЗЫКА] Здравствуйте, уважаемые слушатели! Сегодня вторая лекция нашего блока, посвященного актуальным этическим вопросам. Сегодня мы поговорим о прикладной этике, а именно затронем вопрос, чем философы могут помочь практикам и что это за прикладная этика, которая позволяет философам обнаружить междисциплинарный характер собственной дисциплины. Прикладная этика может быть противопоставлена так называемой универсальной этике, или этике теоретической. О ней мы с вами много говорили в прошлый раз. Это классическая этика, которая основана на изучении моральных принципов, норм, нравственных идеалов, которыми человек руководствуется в своей жизни. Для этой этики принципиальна установка на совершенствование человеческой личности. Что касается прикладной этики, то она возникает в XX веке, когда, прежде всего, наметился социокультурный прогресс морали и порождаемая им ситуация морального выбора. Иначе говоря, прикладная этика возникает в условиях социокультурной динамики, то есть когда появляется возможность морального выбора. Моральный выбор в свою очередь предполагает возрастание роли этого свободного выбора, то есть наличие у человека свободы этот выбор совершить и определить различные варианты возможных решений. Кроме того, свободный выбор предполагает появление и увеличение меры личной ответственности за него, осознание этой ответственности индивидом. Поскольку речь идет о прикладной этике, здесь очень важно уточнить, что речь идет о конкретных жизненных и профессиональных ситуациях. Почему возникает в рамках современной этики именно необходимость в прикладном аспекте этических исследований? Современная этика развивается не столько как прикладная этика, это было бы ошибочным утверждением. Однако прикладная этика или прикладные этики, то есть различные варианты применения этических конструктов в различных профессиональных и конкретных жизненных ситуациях становится одним из способов существования этики в современных условиях. При этом очень важно отметить, что прикладная этика делит сферу прикладной морали с другими профессиональными учеными и практиками, которые занимаются изучением тех же вопросов, но в рамках своих профессиональных областей. Я имею в виду, скажем, профессиональная этика медика или профессиональная этика академических работников, профессиональная этика экологов, журналистов и так далее. Здесь очень важно отметить различие между пониманием прикладной этики философом и пониманием прикладной этики конкретнымипрактиками. Философ-этик, он прежде всего рассматривает любое этическое рассуждение, исходя из необходимости обогащения развития собственной концепции морали. Для него прежде всего важна возможность переформулировать эти понятия, пересмотреть их актуальность и те смыслы и значения, которыми они могут быть наделены в нынешних актуальных условиях. Что касается прикладного этика, то его совершенно не интересует концептуальный характер морали. Его интересует решение конкретной проблемы. Причем эта проблема необязательно носит изначально этический характер, но в ней по ходу её возникновения возникает этический аспект. И от этого аспекта, от взгляда на него, от решения этой проблемы этической зависит решение какой-то другой проблемы, которая связана с профессиональной областью. Поэтому он использует, скорее, имеющиеся у него в наличии этические концепты для решения какой-то конкретной задачи. Мы в прошлый раз с вами говорили об аналитической этике, которая возникает в XX веке как альтернатива нормативной традиционной морали. Мы закончили наш разговор на критике аналитической этики со стороны Элизабет Энском, которая написала работу, напомню, «Современная моральная философия», и в этой работе она прежде всего анализирует классическую, уже ставшую классической, работу Макинтайра «После добродетели». Энском разделяет позицию Макинтайра по поводу несостоятельности аналитической этики с точки зрения потребности современного общества. И эту несостоятельность оба мыслителя видят прежде всего в том, что аналитическая этика, которая поставила, напомню, перед собой задачу сформулировать основоположения этики как науки, то есть сформировать её идеальный образ, эталон этой этики, фактически это произошло через обращение аналитических этиков к форме морали, к формальной структуре морального суждения. Тогда как нормативная мораль — традиционная мораль, она прежде всего обращала свое внимание на содержание. И таким образом оказалось, что аналитическая этика фактически утратила свое практическое значение и лишила морально-практические нормы их теоретического статуса. Почему это произошло? Напомню, вернемся немного назад, для того чтобы обнаружить связь между двумя лекциями, прошлой и настоящей. Напомню, собственно говоря, каковы были теоретические источники или истоки этой аналитической этики, почему такое положение вещей в этике стало возможным. Здесь два основоположения, которые стоит отметить, прежде всего, это секуляризация этики, и второе — это так называемый «Закон Юма». Напомню, что в основе западноевропейской этики, прежде всего, средневековой и новоевропейской этики лежала иудео-христианская мораль. Её принципиальное отличие состояло в том, что она говорила на языке закона. Имелось в виду прежде всего то, что нормативный порядок, который она установила, он был санкционирован авторитетом божества. Поскольку этот нормативный порядок уже был санкционирован, были определены те нормы, которым должен следовать христианин правоверный, то соответственно, эта иудео-христианская этика принципиально не допускала возможности неких безнравственных действий, в частности, убийства невиновного, которое по определению не могло рассматриваться как поступок достойный или недостойный, как справедливый — несправедливый. Он мог быть только несправедливым и только недостойным. Что касается «Закона Юма», то речь идет о шотландском мыслителе XVIII века, который, как вы, наверное, знаете, поставил под сомнение принцип причинности, и занимаясь вопросами, в том числе языка, обнаружил одну ошибку, которую допускали практически все нормативные этики. Эта ошибка логическая заключалась в том, что в своих моральных рассуждениях, этических рассуждениях, большинство из них практически автоматически переходили от связки «есть» к связке «должен». И таким образом возникала некоторая недосказанность, которая в конечном итоге могла привести в том числе и к логической некорректности тех или иных моральных суждений, что, собственно говоря, было поставлено на вид моральной философии Нового времени, новоевропейской моральной философии так называемыми аналитическими философами, и, соответственно, взяв это на вооружение, они решили отказаться от тех принципов нормативной морали, которые были развиты их предшественниками. Еще одним очень важным основанием для возникновения прикладной этики сегодня стало то, что этика XX века в конечном итоге предпочла деонтологии консеквенциализм. Напомню, что деонтология — это моральная концепция, которая отсылает к долгу и говорит о том, что для определения нравственности или морального статуса поступка важна прежде всего мотивация совершившего его субъекта. Что касается консеквенциализма, то, как следует из корня этого термина, здесь важнее не мотивы, а следствия поступка, причем предвидимые следствия. Так вот, с точки зрения Энском, равно как и Макинтайра, вот это предпочтение консеквенциализма деонтологии привело к фактической деградации этики. Почему? Потому что в рамках современной этики оказалось невозможно определить абсолютное зло, соответственно, оказалось невозможным сформулировать и определить ту систему координат, в которой может человек самоопределяться и соответственно определять моральность или неморальность тех или иных своих поступков, как и поступков других людей. Соответственно, вот эта деградация в условиях абсолютного зла, с точки зрения Энском и Макинтайра, заключается в том, что следствия поступка стали важнее собственно мотива. И поскольку мотив неважен, важны только следствия, то это открывало возможность для оправдания фактически любых действий, даже аморальных с точки зрения традиционной морали. В качестве альтернативы и деонтологии, и консеквенциализму и Энском, и Макинтайр предлагают некую этику добродетели. Напомню, что этика добродетели или «добродетелей» возникает еще в Античности благодаря прежде всего Аристотелю, которого мы с вами в прошлый раз также рассматривали, и который сводит добродетель фактически к рациональной способности субъекта выбирать среднее между двумя крайностями: между излишеством и недостатком. Вот эта вот важнейшая составляющая добродетели по Аристотелю, которая состоит в способности человека именно к рассудочному мышлению, к рассуждению, основанному прежде всего на законах логики, собственно говоря, и ложится в основание в том числе этики добродетели XX века, в частности, этики добродетели Макинтайра, которая с его точки зрения позволяет преодолеть не только кризис новоевропейской этики и тот морально-ценностный вакуум в западной культуре, который возник в условиях исчезновения иудео-христианского контекста, но и, собственно, этика добродетели может служить альтернативой аналитической философии в целом и аналитической этике в частности, которая взяла на себя функцию разработчика новой моральной концепции, которая, собственно говоря, уже не имеет никакого отношения к содержанию морали. Принципиальное значение этой этики добродетели и, собственно, ее своеобразие с точки зрения Макинтайра заключается в том, что она, как и нормативная мораль традиционная призвана ответить на вопрос: как следует жить? В этом смысле этика добродетели Макинтайра по-прежнему нормативна. И этот вопрос, собственно говоря, будучи классическим для этики — как следует жить? как быть счастливым? — этот вопрос ставится лишь в новых условиях, а отсюда и, собственно, он требует новых решений. И эти новые условия определены как раз отсутствием вот этого единого христианского контекста в условиях десекуляризации. Что касается этого контекста, то очевидно, что отсутствие вот этого единого миропонимания, свойственного христианскому мировоззрению, оно приводит к возможности этического плюрализма. И соответственно, различные интерпретации различных практических проблем и ситуаций и попытки обнаружить различные варианты или предпочтения в выборе тех или иных нравственных норм, которые и определяют уже частное человеческое поведение. При этом этика добродетели все-таки претендует на единство теории и практики. Потому что аналитическая философия и аналитическая этика прежде всего была от практики оторвана, и ее задача заключалась прежде всего в изучении языка морали. Именно изучение строгого языка морали и формирование тех форм этого языка или формальных требований к этому языку, которые могут этот язык сделать правильным, корректным, с точки зрения аналитической... аналитических философов, позволяла говорить об этике, как о научной дисциплине. Но в этом было ее и достоинство и недостаток, как подчеркивают и Энском и Макинтайр в своей этике добродетели, потому что, повторюсь, она отказывается от решения конкретных практических проблем и от их анализа. И очень важным обстоятельством, которое отличает этику добродетели и вообще современную философию, это возникновение нравственных дилемм, которые становятся следствием наличия у человека свободы выбора. Нравственная дилемма — это, собственно, ситуация открытого морального выбора, который по определению не может быть удовлетворительным, поскольку характеристика или основа дилеммы заключается в том, что какой бы выбор человек ни осуществил, он в любом случае не может быть позитивным. То есть он по большому счету выбирает лишь меньшее из двух зол. И вот эта свобода выбора для человека, она обуславливает, собственно, специфику современной морали. А дальше мы с вами поговорим о том, что это за моральный рациональный субъект, и какова этика, которой он может руководствоваться. [МУЗЫКА] [МУЗЫКА]
